Лаврин А. Хроники Харона. Энциклопедия смерти. - М., 1993
Перед стеной
Вместо предисловия
________________________________________
Есть такая психологическая игра-загадка, когда тебя спрашивают: "Если, идя по дороге, ты упрешься в стену, что ты сделаешь?" (При этом подразумевается, что вправо, влево и вверх стена продолжается, покуда видит глаз.) Те, кто не знает подоплеки вопроса, начинают придумывать разные варианты поведения - от попыток вскарабкаться на стену до протирания ее лбом. Когда вопрошающий насладится беспомощностью ответов, он торжественно объявляет, что этот вопрос - скрытый тест на отношение человека к смерти, которую символизирует стена.
Смерть постоянно живет с нами рядом, мы сроднились с ней, угощаем ее едой с нашего стола, кладем спать в соседней комнате - и все же до сих пор относимся к ней как к наглой и бесцеремонной приживалке. Она подобна незваной гостье, которую мы вынуждены терпеть, поскольку знаем о ее "высоком чине". И лишь немногие из людей (ученые и философы) пытаются выпроводить гостью восвояси, хотя, увы, пока что безуспешно. Большинство же людей, примирившись с грядущей неизбежностью, не пытается атаковать стену, а поворачивает назад, в традицию покорного ухода из жизни.
Но смерть - это не просто прекращение жизнедеятельности организма, это такая же тайна и чудо, как и сама жизнь. Возможно, мы не всегда справедливы к смерти, поскольку смотрим на нее предвзято. Быть может, стоит отрешиться от стереотипов и предложить ей более тесное общение, естественно, не переходящее во взаимную любовь. И тогда - чем черт не шутит! - вдруг да и приоткроется для нас то, что жаждем мы узнать с благоговейным ужасом. Так расковыривали мы в детстве болячки, ибо любопытство пересиливало боль.
А чем смерть хуже жизни?
Разве она не содержит в себе все, что есть у жизни, поскольку в итоге отбирает у нее это все? Значит, книга о смерти должна быть такой же разнообразной, как жизнь, решили. Рядом с теорией должна соседствовать практика, рядом с печалью - усмешка, рядом с ненавистью - любовь... От строгих физических законов до пошлого анекдота - вот диапазон этого сайта. Пусть каждый читатель найдет в нем то, что необходимо ему.
Мы не боимся упреков в эклектизме. Энциклопедия смерти эклектична ровно настолько, насколько эклектичны, например, «Братья Карамазовы». Одни читают роман Достоевского как детектив, другие - как семейную хронику, третьи - как глубочайшее философское произведение. Габриэль Маркес вообще назвал «Карамазовых» классической мыльной оперой... Быть может, лишь единицы воспринимают этот роман в целом, все его грани - одновременно.
Надеемся, что таковые читатели-универсалы найдутся и у этого сайта. Во всяком случае, отдельные его разделы удовлетворят как любителей острых ощущений, так и ревностных искателей истины. Пригодится этот сайт и тем, кто любит статистику, точные цифры и даты. Но особо он адресован людям, обладающим панорамным мышлением, способным за потоком фактов, событий, явлений уловить закономерности, объединяющие этот внешне хаотичный поток в стройную логическую систему, исполненную своеобразной гармонии.
Исследуя смерть известных людей, мы увидим любопытный феномен. Очень часто какое-то историческое событие изначально получало неверное освещение и в таком неверном изложении утверждалось в памяти человечества. Проходили века, и вот какой-нибудь дотошный историк или археолог докапывался до материалов, неопровержимо доказывавших ложность первоначальной версии.
И что же?
А ничего!
В восприятии человечества ничего, как правило, не менялось. Возможно, это справедливо. Ведь мы уже привыкли к определенной трактовке события; сотни, а то и тысячи лет воспринимали его именно таким; оно влияло на историю, культуру и сознание людей, участвовало в формировании последующих стереотипов мышления. Таким образом, ложная трактовка, ложный факт становились истинными, ибо они определяли наше развитие, а не действительные факты, открывшиеся много позже. Классический пример (по крайней мере, для русской аудитории) - история Моцарта и Сальери. Как бы ни доказывали нам, что убийцей был не Сальери, а ученик Моцарта, с женой которого флиртовал великий композитор, для нас символом убийцы гения все равно будет Сальери. Невозможно вычеркнуть из памяти и культурологической парадигмы трагедию Пушкина «Моцарт и Сальери», безапелляционно утверждающую «классическую» версию смерти Моцарта.
Впрочем, эти рассуждения относятся только к сфере истории, но не к точным наукам. Здесь-то заблуждения прошлых веков отмирают хоть и болезненно, но неизбежно. Правда, при этом мы почему-то не задумываемся о том, что и современные теории тоже когда-нибудь умрут, поскольку основаны на неполном, недостаточном знании вселенной. Но таков уж человек. Ему непременно требуется истина в последней инстанции и прямо здесь, сегодня, сейчас.
Существует специальная наука, изучающая смерть,- танатология. Но танатологи трактуют свою задачу достаточно узко - в основном с позиций биологии, медицины. Между тем смерть - такое же комплексное, системное явление, как и сама жизнь. (Кстати говоря, почему-то не существует науки, изучающей жизнь в целом,- виталогии.) Вот почему мы вправе говорить о необходимости панорамного изучения феномена смерти.
Приведем лишь несколько «проклятых» вопросов, которыми набита тема смерти, как улей пчелами.
Предопределен ли срок смерти человека и, если предопределен, можно ли его предсказать?
Почему нормальные люди становятся убийцами?
Можно ли научным путем доказать бессмертие души?
Если существует Бог, то почему он допускает, чтобы умирали невинные дети? (Вопрос из «Братьев Карамазовых».)
Существует ли надежда сделать бессмертным человеческое тело?
И так далее.
Каждый из этих вопросов жалит куда больнее, чем пчела, при этом вовсе не обещая, что наши душевные страдания вознаградит мед ответов.
Да и можно ли получить точные ответы на «проклятые» вопросы? Альберт Эйнштейн когда-то сказал: «Сущностью наших усилий понять мир является то, что мы стремимся, с одной стороны, охватить великое и сложное множество сторон человеческого опыта, а с другой - выразить его в простых и лаконичных формулах. Убеждение, что эти две цели совместимы, может быть - в силу примитивности нашего научного знания - лишь делом веры. Не обладая такой верой, я не мог бы иметь непоколебимо твердого убеждения в самостоятельной ценности знания».
Быть может, прав Платон - идеи и мысли бессмертнее нашего сознания и будут звучать в мировом эфире, когда и следа не останется от человеческого пребывания на планете по имени Земля. Вот почему наши дерзновения, наши попытки отнять у богов огонь, вкусить плоды с древа познания - это не прихоть человека, а великий закон жизни. Ведь яростное стремление к постижению новых смыслов бытия существовало и будет существовать, независимо от того, какое значение обретает человечество в ходе свой эволюции. Даже если это знание будет смертельно опасным для людей - и тогда жажда познания будет превозмогать страх перед этой опасностью. Вот почему знание, мысль, идея - сильнее смерти. Вот почему и был создан этот сайт. Вот почему вы его читаете.
Поэт Николай Олейников когда-то написал:
Живи, любимая, живи, отличная...
Мы все умрем.
А если не умрем, то на могилу к вам придем.
Вот блестящий пример нормального отношения к смерти! Смерть есть данность, и надо воспринимать ее как таковую. А все прочее - от лукавого.
